Мургина Прасковья Федоровна (25.09.1923 - 24.03.2009)

Голованенко Захар, 2А класс

Война - дело мужское. Однако в ХХ столетии участие женщин в войне, причём не только в качестве медицинского персонала, но и с оружием в руках, становится реальностью. Противоестественнее кажется словосочетание "женщина-солдат", женщина, несущая смерть. В период Великой Отечественной войны в армии служило 800 тысяч женщин, а просилось на фронт ещё больше. Не все они оказались на передовой: были и вспомогательные службы, на которых требовалось заменить ушедших на фронт мужчин, и службы "чисто женские", как, например, банно-прачечные отряды.

Вот и моя прабабушка Мургина Прасковья Федоровна девятнадцатилетней девчонкой в мае 1943 года по вольному найму ушла прачкой в полевой банно-прачечный отряд № 239 второго Украинского фронта, входящий в состав действующей армии. Работа была трудная. Очень часто приходилось стирать солдатское белье под пулями и разрывами гранат и бомб. От бесконечной стирки болели руки, спина. Постоянно хотелось спать. Но девушки этого отряда понимали, что от их работы тоже многое зависит, поэтому выдержали все трудности.

Вспоминают прачки: «Стирала... Через всю войну с корытом прошла. Стирали вручную. Телогрейки, гимнастерки... Норма стирки – восемьдесят пар белья в день. Да плюс к нагрузке стирка бинтов из медсанбатов, они сверх нормы, сколько привезут: хоть десять мешков, хоть пятьдесят. Белье привезут, оно заношенное, завшивленное. Халаты белые, ну эти, маскировочные, они насквозь в крови, не белые, а красные. Черные от старой крови. В первой воде стирать нельзя - она красная или черная... Гимнастерка без рукава, и дырка на всю грудь, штаны без штанины. Слезами отмываешь и слезами полощешь. И горы, горы этих гимнастерок... Ватников... Как вспомню, руки и теперь болят. Зимой ватники тяжелые, кровь на них замёрзшая. Я часто их и теперь во сне вижу... Лежит черная гора.... Работали очень тяжело. Белье кипятили на кострах, стиральные аппараты вручную крутили, воду таскали вёдрами из реки и там же полоскали бельё – хоть жара сто градусов, хоть лютый мороз, хоть дождь, хоть камни с неба. Ручками... Все женскими ручками... Вот мы приходим, дают нам одну какую-нибудь хату или землянку. Мы стираем там белье, прежде чем сушить, пропитываем его специальным мылом "К", для того чтобы не было вшей. Был дуст, но дуст не помогал, пользовались мылом "К", очень вонючее, запах ужасный. Там, в этом помещении, где стираем, мы и сушим это белье, и тут же мы спим. Давали нам двадцать-двадцать пять граммов мыла – на одного солдата постирать белье. А оно черное, как земля. И у многих девушек от стирки, от тяжестей, от напряжения были грыжи, экземы рук от мыла "К", вместо ногтей на пальцах торчали корявые пеньки желтоватого цвета, едва прикрывавшие лунки, думали, что никогда уже не смогут они расти. Но все равно день-два отдохнут – и нужно было опять стирать.

Корыта для стирки по форме и размеру напоминали гробы, грубо сколоченные из обрезных досок. Несмотря на то что древесина корыт разбухла от жидкости, вода постоянно просачивалась через щели и капала на ноги. На ногах носили грубые солдатские ботинки с обмотками. Когда ботинки намокали, казалось, что они имеют железную подошву весом несколько килограммов. Мокрые ноги замерзали от промороженной насквозь земли, прихватывая колени долгой ноющей болью. Так и работали – по спине пот течёт, а ноги как ледышки. По грудам окровавленной одежды прачки точно знали, когда шёл бой и насколько он был тяжелым. Кровь, кровь, кровь – реки крови. Снились пропитанные кровью гимнастёрки и брюки, простреленные насквозь шинели, почерневшие от гари комбинезоны танкистов. Снег вокруг прачечного был не белый, а бурый от кровавой воды, которую выплёскивали их котлов и корыт, думая, что весной по проталинам вместо голубых заструятся красные ручьи». Нет милее и дороже тех женщин, которые нашли в себе силы пойти на незаметную и скромную службу в банно-прачечные полевые батальоны.